Бой

     

Мы собрались в дорогу. Да что там собрались, просто в назначенный час сели в машину, я завел движок, выжал педаль и шины зашуршали по асфальту. Мне удалось уговорить жену, чтобы поехать со мной в этот субботний вечер. Конечно, дома полно всяких дел, но какой-то странный, неуёмный зов души заставил нас бросить все и ехать вон из города, туда, где когда-то происходили великие дела, о которых все достоверно знает только степная трава на пригорках, речка в низине, дорожная пыль да степной бурьян. "Дела давно минувших дней" утеряли большинство деталей, оставив лишь общие описания былого. Только историки могут  отчасти восстановить ход тех событий, но не я - инженер.   Так зачем же я еду? Сам не знаю... Развлечься? Покрутиться с мобильным телефоном в поисках экзотичных селфи, чтобы выложить в социальных сетях, дескать, здесь был я? Или, может, раздобыть парочку   новых магнитиков на холодильник? Вряд ли можно точно сформулировать мотив, но я уверен, что он значительно глубже этой чепухи. Впрочем, когда двери машины уже захлопнуты и внимание оторвалось от привычной рутины, поздно рассуждать о мотивах - "следствие" потом все покажет. 

      Теперь главное - шум мотора, контроль дороги и внимание за происходящим в зеркалах заднего вида. После недолгой рулёжки по городским улицам автомобиль вырвался из суетного раскаленного Таганрога на свободу. Машин мало - под вечер широкая трасса загружена не сильно. Можно насладиться легкостью и скоростью движения, конечно в пределах допустимого. За стройными рядами деревьев вдоль трассы открываются виды на скошенные поля с большими  плотными валками соломы и короткой золотой стерней, проносятся стройные ряды подсолнухов - гвардейцев солнца, безотрывно сопровождающих его движение в небесной выси, проплывают высокие кукурузные поля и  зелёные просторы бахчи.

       Конец августа - апогей лета. Конец августа - это ожидание очередной странички вечного романа между Летом и Осенью. В бескрайней выси солнце все ещё палит, но его свет уже чуть золотистый, словно ожидающий ярких осенних одежд на деревьях  и нежного шепота ветерка, то и дело бесстыдно приподнимающего эти наряды. В недостижимо высокой кристально-чистой синеве неторопливо и легко плывут маленькие облака. Откуда они? Глядя с неимоверной высоты, куда они держат путь и что думают о нас? Урча мотором,  Калина мчит им вслед.

        После поворота на Самбекском посту ДПС трасса на Матвеево-Курган сжимается. Тут уж не до любования природой. Дорожное полотно изрядно побито "жизнью" и грузовиками с зерном, коптящими черным смрадным выхлопом из недр движка со стёртыми кольцами и изношенными клапанами. Надо быть осторожным, когда старенький КамАЗ с прицепом натужно ползет на пригорок. Из гремящего разболтанного кузова может отлететь какой-нибудь "подарочек" в лобовое стекло, или на очередной кочке непредсказуемый прицеп может завязать "тесное знакомство" с  кузовом нашей Калины. 

      Чем  ближе к цели - поселку Ряженое Матвеево-Курганского района, тем длиннее вереницы легковушек.  Грузовики, тяжело бегущие навстречу друг другу, установили демократию на трассе, уровняв дорогие престижные иномарки и старенькие ржавые деревенские колымаги. При таком потоке даже отъявленные лихачи не рискуют высовываться на "встречку". Впрочем, эта трасса всегда живёт активной жизнью. Неказистая, но уже большей частью с обновленным покрытием и свежей разметкой, она "вкалывает" как сельский работяга от ранних утренних сумерек до глубокой ночи, лишь на короткое время затихая в кромешной темноте ночи.

     Выезжая из города, я беспокоился о том, что указание "в полутора километрах от поселка" точным не назовешь. Где надо свернуть с трассы? Куда потом? Но уже за пять километров до нужного поворота стало понятно - беспокойство излишне. Очевидно, что разномастная вереница машин, в которую вливаются пополнения на каждом выезде из окрестных хуторов и поселков, движется на историческую реконструкцию боя за Миус-фронт в поля, туда же, куда и мы. Когда навигатор показал несколько сот метров до поворота, из левых окон был виден многокилометровый поток, вползающий в поселок и уходящий от него к югу. Невообразимое количество машин! Медленно проехав по селу, мы решили не забираться слишком далеко, чтобы легче было выезжать. Со склона холма в паре километров от окраины Ряженого, на котором мы припарковались, открылся восхитительный простор. Много народу спускалось к Миусу, который в этом месте шириной всего-то несколько десятков метров. 

    Пыльная грунтовка, спускающаяся к речке, вела к месту боя. Именно здесь под перекрестным огнем с неприступных позиций на бугре наши войска переправлялись через речку и шли в бой. Мое сердце вздрогнуло, когда  сначала услышал запах пожарища, а потом увидел выжженное поле. Компания волонтеров в теньке под раскидистым ясенем слева от дороги громко шутила, поправляя гимнастерки.  А вот трое приятелей в форме бойцов Красной армии о чем то с улыбкой трепятся. Кто это? Седые усы, знакомый прищур глаз с улыбкой в уголках... Так же балагурит... Палыч?! Как такое может быть?! Неожиданно предательски помокрели глаза и дрогнул голос.  Я не мог не подойти. Уже немолодой "боец", которому за пятьдесят, так напомнил мне близкого друга! Даже весёлый говорок похож! История действительно пришла сюда и приступила к работе над сердцами, воскрешая на короткие мгновения образы тех, кого давно уже нет среди нас.

     Вот пара разведчиков на пригорке любуется медленно текущей водой, звенящей серебряной рябью на поверхности. Пахнет трава, смятая сапогами. Простор от края неба и до края поглотил шум сотен людей. Как остро ощущается умиротворение всей этой земли рядом с солдатами, макетами вооружения и военной техники. Как внезапно и тревожно проявилась эта грань между миром и войной! Пусть не настоящей, но все же войной!

     Галдящая детвора облепила технику. Как и в моем детстве, играют в "войнушку', в которой "наши" сильнее всех, а немцев никто играть не хочет. Разве можно упустить возможность забраться в коляску военного мотоцикла и "тра-та-та-та-та" из закрепленного макета станкового пулемета.  А "Д-р-р-р-р" за настоящим рулём фанерной полуторки?! А настоящая "сорокапятка", реставрированная поисковиками, чего стоит!

   Перед началом действа из динамиков зазвучали песни военных лет. Исполнять эти  произведения на поле боя, хоть и состоялся он аж семьдесят четыре года назад, очень не просто. Палящий зной, пыль, иссушающий ветерок... Но исполнители хоть и сбивались изредка, все же справились с задачей.

      Главные события развернулись через час после начала концерта. Запряженная бричка с сеном подкатила к блокпосту, на котором стояли полицаи и немецкие солдаты. Переодетые в гражданское, солдаты Красной армии завязали бой. Зазвучали автоматные очереди. Послышались выстрелы из карабинов. В ход пошли гранаты. Из придорожных кустов рванули наши части на прорыв. В Сизом дыму, перемешанным с бурой завесой пыли, наши бойцы прорвались  к первому рубежу обороны фашистов. В поддержку атакующим в бой подключился макет малого танка. На встречу к нему выдвинулся макет немецкого танка. Бурые фонтаны, вырванные клочьями из содрогнувшейся земли, взметнулись к небу среди наступающих. Солнце лучами пробивало завесу дыма и пыли. Первые"убитые". Подошла машина санитарной службы, но в бою получила "повреждения". Санитарки приступили к эвакуации раненных. Заговорила "наша" артиллерия. С воздуха пришла поддержка. Малая авиация имитировала наши штурмовики. По всему полю зазвучали разрывы "авиабомб". Небо над полем боя стало бурым, то ли от земли, то ли от "красненького", что было обильно пролито здесь когда-то.

     Наши части несколько раз откатывались назад, то и дело вступая в рукопашную, прежде, чем был прорван первый  рубеж обороны. Из динамиков над происходящим звучали комментарии  с характерным армейским колоритом. Когда морская пехота в очередной раз поднялась в атаку, комментатор сообщил, что при подготовке поля для реконструкции этого боя, грейдер откопал каску советского бойца. Поисковиками тут же были обнаружены останки нашего солдата. В карманах гимнастерки были найдены личные вещи и жетон... А тем временем немецкий танк перешёл в контратаку, но был подбит и задымил черным. В небе "штурмовая авиация" зашла на очередной круг для атаки, расстреливая из пулемета вражеские позиции. Снова бурые фонтаны разорвали землю. Ещё одна волна пехоты и первый рубеж обороны противника прорван! В окопах сошлись в рукопашной советские бойцы с солдатами Вермахта. Рубеж взят! При очередном заходе наш самолёт в небе оказался подбитым. Длинный след от "горящего двигателя" прочертил небо. Машина "теряла высоту" и скрылась за посадкой на вершине холма. Вскоре, при поддержке кавалерии был взят и второй рубеж обороны.

    Бой стих. Все. Конец. Дымовые шашки запенены огнетушителем. Заложенные заряды израсходованы. Запылённые, в поту участники реконструкции покидают "поле боя". Шоу не удалось. Вместо этого получилось  пронзительное действо, сжимающее грудь, воспоминание, вызывающее жжение в глазах и в  душе. Можно, конечно, сделать селфи с людьми в форме, но совсем не хочется. Можно забраться на пушку и помахать ручкой в объектив телефона, но это совсем не соответствует настрою. Эти ненастоящие взрывы, ненастоящая стрельба, ненастоящие "смерти" слишком ярко, слишком конкретно очертили высоту подвига тогда, в сорок третьем.  Глядя на реконструкцию,  я не хотел бы, чтобы та реальность вернулась когда-либо. Тысячи жизней ушли отсюда маленькими белыми облачками в небесную синеву. Их дом - голубая бездна, их вечный путь - по небу.  Их речь - птичьи голоса в предрассветном тумане. Сегодняшние "мы" летаем в космос, строим самолёты пятого поколения, поднимающиеся в стратосферу, но нам не достичь высот тех душ!

     Долго расходились зрители и участники. Маленькая просёлочная дорога не способна быстро пропустить тысячу людей. Машины, машины, машины... Движение без суеты и "балагана". Каждый  унес с собой в сердце кроху благодарных воспоминаний о тех, кто защитил, кто спас этот мир от параноидальной нацистской чумы. Вечная им память!