Редж

Грязный асфальт заботливо укрыт пушистым белым покрывалом. Низкое темно серое небо сеет над городом хлопья снега. Минус пятнадцать и ветер... Он носится как шальной по городу с раннего утра. Не зная, чем себя занять на пустынных улицах, он то тревожит сон акаций и тополей своими порывами, то стучится к людям в окна и забавляется на улицах с прохожими. Распахивает полы верхней одежды и швыряет в лицо белые холодные хлопья, обжигая холодным дыханием лица и время от времени срывает шапки.

На площади перед мясным павильоном Центрального рынка пара дворников гребет снег широкими деревянными лопатами. На ступеньках перед входом уже образовались невысокие серые кучи, но ветер разметает их назло этим людям в черных фуфайках. Ветер словно издевается над ними, поднимая вверх легкие белые хлопья и сводя на нет  усилия доблестных тружеников метлы и лопаты. С особым удовольствием он щиплет дворников за уши и нос, заставляя кутаться в шарф. Те, в свою очередь, не очень-то веря в успех своего занятия, ограничились лишь прокладыванием дорожек от автобусной остановки до входа в павильон.  

Внутри этого широкого архитектурного "шедевра" многолюдно. За двумя "цветочными" рядами, расположенными возле входа, каждый, кто переступает порог  широкой металлической двери, вливается в людское море павильона и  оказывается между тесных рядов, на которых происходит увлекательное действо, называемое торговлей. Из-за холодов работники рынка спешно установили между мясными рядами дополнительные металлические прилавки для торговли овощами и теперь посетителям совсем не протолкнуться. Здесь все, начиная от приправ и заканчивая свежей бараниной.

- Берите зелень! Все свежее, из собственной теплицы! Это вам не "Турция" какая-то.... Ой, да куда там, "подвявшая"! Дядя, проходи, не берешь - не мешай торговать! - горы сочной петрушки с укропом, фиолетовых пучков базилика, зеленого лука с беленькими кончиками, кинзы и листового салата на прилавке на мгновение возвращают в лето.

- Девочки, марля, вата, вата - натуральный хлопок! Разбираем, последний кусочек! Сейчас закончится, завтра не будет!- торговка Наташа небольшого роста,  уверенно, как ледокол в зимнюю навигацию, прокладывает курс среди людского потока.

" ... Розовые - по семьдесят, красные - по сорок. Якие Вам? Галя, побачь, у мешку що помидоры е? "- кричит жене из-за прилавка старый казак с солидной "трудовой мозолью".

- "Белорусское - вот этот большой кусок... Нет, это не старое и не прогорклое масло, просто очень жирное. Белгородское - по шестьдесят три. Матвеево-Курганское тоже, если будете брать - уступлю! Вот попробуйте!". 

Лепесток желтой субстанции с длинного узкого ножа с почерневшим лезвием отправился на язык очередного покупателя...

- "Пи-и-и-рожки-и-и, натура-а-ально дома-а-ашние! С ливером и карто-о-ошкой! Горячий чай, кофе!" - тонкий, но очень громкий голос торговки Зинки-суслика в фуфайке и белом фартуке с двумя сумками в руках кажется "прошивает" мозг, как шилом. Этот призывный крик слышно на весь павильон.  Я помню, как летом она торговала этими же пирожками возле кафе "Чайка" на пересечении  улицы Ленина и переулка Глушко, теперь перебралась сюда. Как ей удается маневрировать среди этого бедлама целый день со всем своим багажом?

Сгорбленная бабушка в стареньком пальто долго прицеливалась и принюхивалась к небольшому зеленому фрукту, прежде чем осмелилась спросить торговца-кавказца.

- Мужчина, что это у Вас? - Взгляд парня сверкнул как у гордого орла на скале перед ущельем.

- Фэйхуа

- Фей-что?

- ...хуа!

- Вы что, издеваетесь надо мной? Какое еще "хуа"? - на шум возле прилавка люди тут же начали обращать "лишнее" внимание.

- Эй, прахади, жэнщин! Всэ равно нэ поймэшь, зачэм спрашиваэшь?"- "орел" демонстративно отвернулся и нахохлился.

- Купить хочу!

- Нэ спрашивай, пробуй! 

А бабулька-то - не промах! Зачерпнула из ящика пятерней, надкусила одну штучку и демонстративно заработала протезами. Как только в такую сморщенную маленькую ладошку могло столько поместиться? Причем, остаток почти сразу отправился в карман пальто.

- Твое "хуа" - зеленое! - С видом эксперта гордо и очень громко заявила старушка, сплевывая кожуру себе под ноги.

- Оно такой эсть! - зоркий взгляд "орла" полыхнул и попрощался с пригоршней плодов, но тут же парень взял себя в руки.

- Давай полкилограмма на пятерку дешевле, раз зеленое продаешь!- народ, который до этого "краем глаза" наблюдал за происходящим, начал проявлять любопытство, разглядывая диковинку.

- Оно нэ зеленый! Брать будэшь? - этому крепкому парню в черной куртке и дорогой норковой шапке уже стало совсем неловко от всеобщего внимания.

- Да ты сам смотри, вот! Зеленое оно! - заявила она, демонстративно разламывая перед публикой еще один плод - Брать буду, если пятерку уступишь!

- Ладно, забэрай! - парень поспешил избавиться от неудобной старушки.

Выбрать нужный товар - самое сложное. Если, например, спросить: "Откуда Ваши помидорчики?", то, скорее всего, Вам ответят не моргнув: "из Петрушино", или: "из Николаевки", а то еще: " из Федоровки", хотя большая часть товара прибыла паромом из Турции или из Ирана, а может откуда-то еще из Азии. Ведь это - Юг, а значит немного приврать - право торговца.

Для нас главное - не стесняться и попросить попробовать. Как только помидор окажется разрезанным, опытному покупателю все станет ясно. Впрочем, у нас считается, что пробовать - непреложное право покупателя!

Шум от непрестанно движущегося беспокойного людского моря поднимается через паутину металлических конструкций к высокой крыше павильона и где-то там превращается в низкий гул, как от мистического "двигателя торговли". Он постепенно будет затухать и к трем часам дня исчезнет совсем. 

Из-за большого количества людей, все время что-то говорящих и делающих, снующих вдоль прилавков, из-за толкотни в толпе и необходимости постоянного контроля "как бы чего не забыть" и "как бы чего не "свистнули" быстро устаешь. Можно забыть не только то, зачем ты здесь, но и как тебя зовут. С женой мы с самого утра бродим по рынку. Проталкиваемся сквозь плотный людской поток, пробуем товар, торгуемся... Все как обычно по субботам... Собственно, поженились-то мы всего месяц назад и у нас все хорошо. Мне двадцать восемь, а моей "зажигалке" Алинке немного меньше. Протискиваться сквозь толпу с моим высоким ростом и худощавостью хоть и не очень сложно, но все равно утомительно. А вот Алинка, кажется, вообще никогда не устает. Шурует во всю через спины, сумки, кульки, не смотря на то, что худенькой ее не назовешь. Мы добрались до прилавка с говядиной.

Мне доставляет огромное удовольствие общаться с торговцами на суржике - смеси русского и украинского языков. "По-шокать", "по-гекать", смягчая  "г", по-Таганрогски подчеркивая, что я родился и вырос здесь, среди тех, чьи предки со всего Света приезжали сюда. Греки, немцы, бельгийцы, болгары, чехи, армяне... "Гремучая" южная смесь!

- "Челка" почем?

- Семьдесят пять!

- Да вы шо! Пошти ак мякоть! А дешевлее? - за такой говор я немедленно получил под ребра от Алинки. Ее лингвистическое образование относит суржик к категории "деревенщины".

Торговки оживились

- За семьдесят возьмешь? А то мерзнуть надоело!

- Оно-то конечно, потому шо шош?... Но этот шош дешевле хош! - от Алинки мне достался еще один мощный "аргумент" под ребра и огонь в глазах...

- Да ладно, куда еще? И так уступаю! - небольшая пауза, мы развернулись к соседнему прилавку, собираясь уходить - ладно, если мякоть возьмете, так уж и быть, посчитаю дешевле!

И вот уже в кульке солидный "шмат" мяса, несколько "челок" - частей ребра с хрящом и толстыми полосками мяса, антрекот, "ребрышки"- нешироко обрезанные тонкие говяжьи ребра, напоминающие патронташ, свернутый кольцом. Магия рынка в том, что наш список, составленный на розовом листочке, не содержит и половины из этих покупок, но скидки, скидки, скидки...

- Андрюша, прекращай! Ты торгуешься так, что перед людьми неудобно! Разве человек с высшим образованием станет так безграмотно разговаривать и торговаться за каждый рубль?

- Девушка, не ругайте мужа. Знаете, как говорят: "На рынке два дурака: один - покупает, другой - продает".

Алинка лучезарно улыбнулась и рассмеялась немного застенчиво. Ее ямочки на щечках на мгновение в моих глазах затмили весь этот балаган. И вот мы уже отправились дальше.

- До свидания! Удачно поторговать! - я люблю желать людям чего-нибудь доброго.

- Счастливо! Приходите еще! - глядя на Алинку продавщица тоже улыбнулась на прощанье и развернулась к следующему покупателю.

Нас снова поглотил людской поток. Бывая на рынке каждые выходные, мы уже давно привыкли к толчее, поэтому добраться до бакалейных прилавков нам не составило труда. Переводя дух, Алинка похвалила меня.

- Слушай, а ведь ты хорошо поторговался, все так выгодно получилось! Правда, ты что-то такой уж любезный с этими торговками! Вот если б со мной так, а то все рычишь и рычишь на меня!

Глупо было бы что-то пытаться отвечать. Поцелуй в щечку все ответил за меня.

История с колбасами и сыром мало отличалась от истории с покупкой мяса. Только теперь женщина - реализатор, глядя на нас, все вспоминала сына с невесткой. Опять скидки, мятые купюры, мелочь, и опять превышение бюджета...

Алинке нравится чувствовать себя хозяйкой. Ничего из списка покупок нельзя забыть. Все купленное должно быть не только самым лучшим, но и иметь приемлемую цену. Я постоянно получаю указания. В моих руках уже по два кулька, забитых всякой всячиной под самые ручки. Осталось только купить творог и сметану. Для этого надо покинуть мясной павильон, пройти через крытые овощные ряды, обогнуть магазинчик и войти в молочный павильон с бокового фасада.

Еще немного потолкавшись локтями, пробираясь к заднему выходу, мы вырвались в опустевший рынок. Контраст между ароматными зелеными прилавками внутри павильона и зимним пейзажем снаружи создал странное ощущение нереальности происходящего. Снежные козырьки молчаливо свисают с крыш торговых рядов как нахмуренные брови. Падающие снежинки затеяли сказочный танец. Это - новая игра ветра. Как концертмейстер он завел белые хороводы, выгнав их на открытые площадки как на сцену, начал  кружить и смешивать ряды снежинок в балетных па, наслаждаясь завораживающе сложным движением потоков. Маленьким белым балеринам нет покоя. Небольшая пауза в танце - и они мягко ложатся на землю, чтобы через мгновение метнуться вверх с очередной фразой музыки ветра. В этом хаосе есть какая-то неведомая логика, таинственная красота движения, непостижимая людскому сознанию.

Непривычная белизна снега, стремительный полет снежинок, приглушенность звуков, рассеянный свет и опустевшее пространство превратили серый грязный рынок в сказочный театр. Здесь только мы и ветер. Стоило нам выйти на открытое пространство, как снежная круговерть захватила и нас. Запорошила шапки и набросала на плечи тонкий плед из снежинок. Ветер, который злобствовал перед павильоном, перед нами умерил свои порывы, будто показывая свое расположение.

Немногочисленным покупателям, переходящим из павильона в павильон по хрустящему снегу, закутанным в воротники, не до снежных танцев. От холодных порывов они торопятся поскорее спрятаться в помещение.

Вот и боковой вход в молочный павильон. Благодаря самодельной конструкции из баклажки с водой, привязанной шнуром через блок, створка двери автоматически закрылась за нами.

Здесь значительно меньше и торговцев и покупателей. На прилавках – баллоны козьего и коровьего молока, баклажки сыворотки, мягкие сыры, сметана, масло, творог. Все можно пробовать. Сметану зачерпывают ложечкой и выкладывают тебе на пробу сбоку ладошки, между большим и указательным пальцами. Сметана то слишком жидкая, то слишком густая, то комочки в ней, то кислый вкус.... Я еще в прошлый раз заприметил скромную бабульку из Вареновки с превосходной сметаной и отличным нежирным творогом. У нее не стандартная продукция какого-то там молокозавода. Все домашнее, а значит, качественное и вкусное. Даже теще, с ее требовательным вкусом, нравится этот творог. Вот и сейчас он в меру влажный, не кислый и с отличным сливочным привкусом, а значит, свежайший.

Когда я уже отдал деньги, и мы отошли к свободному прилавку, чтобы упаковать покупки, Алинка вдруг предложила:

- Мы уже все купили,  давай пройдемся по "собачьим" рядам, посмотрим на щенков?

- Вообще-то мне тяжеловато. Как-никак полные кульки в руках!

- Но мы и не собираемся ничего покупать. Только посмотрим! Ведь это совсем рядом! Давай я что ни-будь понесу.

"Собачьи ряды" - это небольшая торговая площадка недалеко от молочного павильона, на которой несколько "собачников" с детскими манежиками продают щенков и всякую всячину для собак и кошек. Я был уверен, что в такую погоду, когда хороший хозяин собаку из дома не выгонит, торговать никто не будет, и поэтому с легкостью согласился.

Мы вышли из молочных рядов со стороны заднего фасада, прошли мимо замерзающих торговцев сантехникой и завернули за угол. За павильоном затишек, и ветер, гудящий на таганрогских улицах, здесь, будто специально выстлал нам белоснежную дорожку. Возле пустующих прилавков стояла женщина с сумкой "мечта оккупанта" у своих ног. Я думал, что она остановилась передохнуть, но, подойдя ближе, стало ясно, что среди сена и тряпок копошатся черненькие и рыжие комочки. Поскуливая от холода, щенки жмутся друг к дружке. Их забавные мордочки с черными глазками-пуговками то и дело высовываются из этой тонкой полиэтиленовой сумки. В моей душе что-то шевельнулось, но проявлять сентиментальность суровому мужику как-то "не с руки", а вот Алинка прямо засветилась добротой. Сразу потянулась гладить и тискать щеночков.

- Представляете, у меня дома доберманша-медалистка. А кобель - обычный дворовый пес. Мы в какой-то момент не уследили, и теперь вынуждены раздавать щенков!

- Как это "не уследили"? - мы встрепенулись практически в голос. Действительно, чего сложного, вот одна собака, вот другая, запер девчонку, по-строже приказал ей лежать, и всех дел-то...

- Все так неожиданно получилось. Мы не знали, что наша малышка к мальчикам собралась, проглядели...

Пока хозяйка в общих чертах рассказывала о веселом "пикнике" и "маленьких глупостях" своей подопечной, из сумки на свободу вырвался щенок. Подобрался к моим ногам и по-щенячьи "присел" мне на носок ботинка. Затем деловито забрался на ногу, где и обнаружил свою добычу в виде шнурка. Завязалась нешуточная борьба с грозным рычанием и волнами атак, в результате которых враг-шнурок был развязан и повержен.

- Ой, смотрите, он вас выбрал! То вообще из сумки не выбирался, а тут - вон как разыгрался!

- А где они живут у Вас? - спросила Алинка.

- В сарае, там у меня козы.

- Бедные щенки, в такую холодину - и в сарае! Вы бы их в дом впустили...

- Такую ораву в дом не запустишь. А вы забирайте пацана, он почти доберман, просто в холке будет чуть-чуть ниже чистопородного.

- Ой, Андрюшенька, давай возьмем домой!

- А твоя мама нас не выгонит вон?- я беспокоюсь, поскольку живем-то мы вместе с тещей в ее квартире...

- Нет, не выгонит! Наверное... А сколько стоит?

- Бесплатно! Копеечку дайте, чтобы прижился, и с Богом!

Я подхватил щенка и сразу отправил его за пазуху. Куртка натянулась, поддерживая его на моей груди. Он немного попыхтел, покрутился, устраиваясь поудобнее, и затих. Когда руки освободились, я взял пакеты и зашагал в сторону бокового выхода из рынка.

Алинка тоже подхватила свои "оклунки" и пошла рядом. Довольная полуулыбка, и ямочки на раскрасневшихся щечках спрятались в красивый голубенький шерстяной шарфик. Мы проходили мимо пустых прилавков, заваленных снегом и хозяйственных магазинчиков. Ветер совсем смягчился, мне даже показалось, что он кокетничает с нами. То заиграет кудряшками Алинки, выглядывающими из-под кожаной шляпки с меховой оторочкой, то сдует с меня снежинки, чтобы те не попали мне за шиворот. Алинка то улыбалась, то грустнела. Видно было, что в голове мысли несутся вскачь. 

"Это крошечное создание наше! Сопит на груди у Андрея. Мы положим его на диван, и он будет сладко дрыхнуть на подушках между нами. Я прижму его маленькую мордочку к себе. Андрей будет его учить, а я буду баловать. Только что скажет мама... А мама "скажет" обязательно! Да еще папе позвонит. А папа... Ох, только бы они с Андреем не поругались! У них такие характеры! Одно слово, упрямые мужики!"

Уже в боковых воротах рынка она сказала:

- Вся эта история со щенком так неожиданна! Давай сначала к твоей маме зайдем, морально подготовимся к возвращению домой.

Я кивнул, мы развернулись и от выхода повернули направо, мимо недействующего цирка, в сквер. В его начале, где улица разделяется дореволюционными Торговыми рядами, чтобы обогнуть рынок, Антон Павлович в снежной накидке с высокого постамента любуется, как ветер играет спящими кронами деревьев и выстилает асфальт кипельно-белой периной. Нам - вдоль по улице, до "пожарки" и направо в узкий проход. 

Это совсем недалеко, ведь моя мама живет всего в паре кварталов от рынка. Несмотря на тяжелую ношу, эта небольшая прогулка по заснеженному городу доставляет удовольствие. 

Вот и серая дверь с домофоном. Металлические кнопки попискивают под пальцами. Слышно сигнал вызова.

- Кто там?

- "Никто" проходил мимо и решил зайти в гости…

- Ой, сыночек, сейчас открою!

Мы ввалились в квартиру с запахом мороза, усыпанные снегом и раскрасневшиеся от ветра. Пока стряхивали снег, пристраивали кульки по углам, мама на кухне принимала самые экстренные меры, чтобы спасти от голодной смерти замерзших и уставших гостей. Захлопала дверка холодильника, загремели сковородки, зашумел газ. Ветер царапается и стучится в мамино окно второго этажа ветками абрикосы. Зима осталась с наружи, здесь – уютный желтоватый свет и тепло.

Я опустил щенка. Только лапы коснулись пола, он принял боевую стойку и начал крутить маленькой башкой и принюхиваться, выбирая направление атаки. Дело решил шелест кульков, извлекаемых из холодильника. Уверенной поступью он зацокотал когтями по линолеуму в направлении кухни.

- Андрюша, вы сосиски с картошкой будете? 

Я взглянул на Алинку, она отрицательно замотала головой.

- Да, мам! – Алинка недовольно ткнула меня, дескать, все я делаю ей наперекор. Но я знал две простые вещи: во-первых, без обеда нас не выпустят отсюда, а во-вторых она, как и я на самом деле не прочь перекусить.

- А что вы будете пить? Коньячок с Иваном Дмитриевичем или домашнее винцо со мной?- к этому моменту "разведчик" на маленьких лапках застыл посреди дверного проема.

- Посмотрим. Мам, а минералка есть?

- Да! Ой, а это кто? Вы что, щенка взяли?

- Мам, мы, собственно, к тебе зашли, чтобы набраться смелости перед тем, как домой возвращаться.

Пока на кухне готовится обед, мы прошли в зал к Ивану Дмитриевичу, чтобы поздороваться. Он – военный летчик. В свое время, увлекшись историей, защитил кандидатскую диссертацию, и теперь преподает в таганрогском пединституте. Недавно закончил писать книгу  "Великие малые доктора" о медиках Таганрога. Хоть литературный стиль сильно "подкачал", он очень гордится тем, что в книге можно отыскать сведения о медиках, кто честно отдавался работе, но никогда не попадал в число награжденных или премированных. Рядом с диваном, где он любит отдыхать, напротив широкого окна расположился письменный стол. На нем – оранжевая лампа, книги, папки со студенческими курсовиками, стопки бумаг, стакан с карандашами и ручками. Пространство под столом также используется в интересах исторической науки – горы исписанных листочков, книги, папки и большой "раритетный" портфель, с которым он ходит к студентам на лекции.

 Когда обед был готов, мы все собрались на кухне. Удивительно, но, сколько бы ни пришло гостей, мамина кухня не только вмещала их всех, но каждому позволяла чувствовать себя комфортно.

На столе появился дагестанский коньячок и ароматное черносмородинное вино моей сеструхи из станицы Зеленчукской, дымящееся пюре, маринованные помидорчики и огурчики, горячие сосиски, тонкие ломтики сыра и вкусная копченая колбаска.

- Шоб наша доля нас не цюрала, шоб краще в свити жилось! – любимый тост Ивана Дмитриевича.

- За вас, мои детки! – для мамы мы всегда самые лучшие.

Как же музыкально звучит перезвон бокалов, до краев наполненных жидким волшебством.

После первых же тостов разговор переметнулся к текущим проблемам. Работа, соседи, дача... К цели визита нас вернул странный звук.

- Что это? - насторожилась мама.

- Бумагу кто-то рвет, что ли? - оторвавшись от обсуждаемой темы, я тоже никак не мог сообразить, что бы это могло быть.

- Это наверно маленькие лапки помогают острым зубкам в зале изучать историю по черновикам Ивана Дмитриевича!- осенило Алинку.

Окончание фразы она произносила уже на бегу. 

Стопка листов под письменным столом оказалась разбросанной по комнате. Щенок наслаждался феерическими звуками сминаемой и разрываемой бумаги. Мама испугалась, что автор текста - владелец квартиры может принять жесткие воспитательные меры не только к щенку, но добряк Иван Дмитриевич лишь усмехнулся щенячьей шкоде.

- Вы уже назвали его? - я взял щенка на руки, и мама смогла рассмотреть мелкого шкодника поближе.

- Полкан! - предложил Иван Дмитриевич - в прошлом полковник авиации.

- Азиз, ну ты придумаешь тоже... - мама называет его так потому, что для нашей семьи, переживавшей в девяностые очень трудные и опасные времена, Иван Дмитриевич стал настоящим спасительным оазисом.

- Давай назовем его Фредди, как Фредди Меркури или Джон - для профессиональной переводчицы Алинки зарубежный рок очень близок, а Джон Бон Джови вообще - икона.

- Может Рэт - предложила мама

- Нет, "рэт" по английски - крыса! Может Рэд, как Рэд Баттлер- любимый фильм Алинки про "Унесенных ветром" не мог остаться без упоминания по определению.

- А что, это идея! Рэд в фильме "Побег из Шоушенка" очень мудрый персонаж, сохранивший какую-то доброту даже в тюрьме строгого режима! Рэджинальд - вот так и будем его называть! А что это так тепленько у меня на ногах? Он угрелся как!- оказывается, пока мы решали, как его назвать, щенок заснул. Возился, крутился и раз, будто рубильник выключили...

Я поднял его, и оказалось, что произошла маленькая авария... Предательское потемнение спускалось по моим штанинам, аккурат из "нужной" точки.

- Ну вот, теперь люди посмотрят на штаны, и решат, что у меня проблемы! - Алинка и мама от хохота не могли набрать воздуха в легкие. Иван Дмитриевич лишь улыбнулся.

- Андрюша, может постирать тебе штаны, а вы подождете, пока они высохнут?

- Нет, мам. Мы и так уже много времени потеряли. Теща дома заждалась уже.

Алинка погрустнела. Теща не просто медик, а хирург. Это означает гипертрофированную тягу к чистоте. Какающий и писающий щенок, чья шерсть будет разноситься по всей квартире, совершенно не вписывается в мироощущение человека, не переносящего даже соринки на полу. Но что сделаешь? Щенок уже наш, обратного пути нет, и надо ехать домой. Я тоже внутренне обеспокоился. Я не понаслышке знал суровый характер тещи.

Старенький дисковый телефон зеленого цвета стоит в зале на стульчике возле дивана. Ивану Дмитриевичу тяжело ходить из-за фронтового ранения в ногу, а звонят ему много. Я присел возле стульчика и набрал справочную. Приятный женский голос подсказал нужный номер... Мы засобирались.

Машина прибыла к подъезду быстро, несмотря на снег. Мама помогла загрузить наши покупки в багажник. Обнимашки, теплые слова на прощанье. Мы выехали.

Тягостное молчание в салоне. Водитель удивился, вроде бы так тепло расставались, почему такое мрачное настроение? Я показал щенка за пазухой и вкратце обрисовал ситуацию.

- Да не переживайте вы так! Человек предполагает, а Бог располагает. Откуда вы знаете, что будет дальше? 

- Что уж тут знать? У мамы суровый характер, точно выгонит и щенка, и нас! - кому как не Алинке это знать...

- Может и не выгонит...- сказал таксист, улыбнулся почти незаметно и бросил на меня быстрый взгляд с хитрецой.

Больше говорить не хотелось. Шумел мотор, напряженно работали "дворники", очищая лобовое стекло от снега. В сумерках запорошенный город, освещаемый теплым светом уличных фонарей, выглядел празднично. Снегопад сыпал бриллиантами в свете фонарей. По улице Чехова, где расположены торговые ряды с нарядным фасадом, снежные наносы скрыли "разруху" внутри, и теперь они выглядят немного таинственно и романтично. Вот и рынок, по которому мы полдня ходили с покупками. Повернули вниз, по заснеженному Гоголевскому переулку… Зимняя сказка проплывает за бортом автомобиля.  Романтика заснеженных улиц совсем не вяжется с нашим гнетущим ожиданием. Фонари, светофоры, скрип снега под колесами, ветер подгоняет нас домой…

Время напоминает тягучий кисель. Тревожное ощущение уже стало невыносимым. Вот и наша межквартальная дорога начинается от Дзержинки. Как бы ни хотелось подольше оттянуть неприятный момент, но мы приехали.

В подъезде тепло и сухо. Старенький лифт поднял нас на восьмой этаж. Вот и дверь. Сейчас начнется...

Когда мы вошли, теща смотрела телевизор.

- Дочка, почему так долго, заходили куда-то?

- Да к Андрюшиной маме. Мам, не знаю, как тебе сказать... Мы кое-что принесли...

- Что? Пакеты? Что-то дорогое купили?

- Нет, это вот что... - Алинка показала щенка.

Возникла немая сцена. Тяжелая тишина.

- Ну, ты даешь! Ты же знаешь, как я отношусь к чистоте! Даже не спросила моего разрешения! - теща обиделась и ушла к себе в комнату, хлопнув дверью.

У меня камень с души упал. Какое самообладание! Ни крика, ни скандала, несмотря на "атомную войну" внутри! Совсем не ожидал такой реакции!

Разобрав все принесенное с рынка, мы закрылись в своей комнате и включили телевизор. Щенок был выкупан с шампунем в ванной и мужественно перенес пытку феном. После этого обнюхал все углы комнаты и лег дрыхнуть на моих тапках. Когда мы начали засыпать, бедное маленькое существо в чужом для него мире начало скулить, как хнычет маленький ребенок без мамы. Естественно, Алинка простой угрозой бессонной ночи "убедила" меня взять его на диван. Маленький шантажист воткнулся носом мне в щеку, угрелся под нашими руками и крепко уснул. 

Медленно опускающиеся снежинки любовались на нас и щенка через темное окно. Ветер, который с утра был очень суров и напорист, потом привел нас в нужный закуток, теперь тихонько посвистывал в щелях рамы. Этот холодный зимний персонаж, сделавший свое дело, полное доброты и душевного человеческого тепла, теперь любовался результатом. Вопреки привычному ходу событий, без ведома участников, он заранее замыслил волшебство. Его танцы гипнотизировали нас, а чары незаметно касались каждого участника истории и колеса судьбы принимали нужный оборот. Когда это началось? Когда мы пошли в "собачьи" ряды? Когда решили ехать на рынок? Или раньше? Какая разница! Маленький шкодник посапывал с теми, кто полюбил его с первого взгляда. Видимо кому-то очень большому и важному захотелось, чтобы в огромном беспокойном и жестоком мире на маленькую капельку любви стало больше. Ведь это так важно! Весам судьбы часто не хватает совсем чуть-чуть, какой-то малой крохи, чтобы склониться в сторону добра! Ветер насвистывал в щелях колыбельную, под которую спали два усталых человека и маленький счастливчик - черный комочек с коротеньким хвостиком.